* * *

Тамара Петровна приходит ко мне во снах.

Шаркают тапочки, Марьино и малина,
Мыс Тарханкут, кони в яблоках, «Отче наш».
Она умерла, помнить все это – невыносимо.

Шаркают тапочки по сердцу как наждак.
«Девочка, кто ты?» – и я не хочу смотреть,
Как дорогой человек мне уходит так –
Слепой и глухой, одинокий встречает смерть.

Я себя заставляю. Обязана не забыть.
Как шаркали тапки. Свистел слуховой аппарат.
«Зачем, Господи, людям так долго жить?»
Малина, Марьино, кони, цветущий сад.

* * *

Юрочка – светлый ангел.
Рубашка в клетку.
Любимый сыночек.
Солнечный мальчик-песня.
Каждый раз, когда подхожу к портрету,
Ты смотришь печально из вечности
Прямо в сердце.
И если закрыть глаза
И ладонью быстро
Коснуться,
Я слышу скрипочку,
Слышу, как ты смеешься.
Меня бы любили так, как тебя любили,
Но в этом тягаться с мертвыми невозможно.

«Замолчала скрипочка,
Заскучали книжки,
Спи спокойно, Юрочка,
Любимый наш сыночек».

* * *

Ты глядишь на меня
Из любых зеркал
Узнаю твой взгляд
Узнаю оскал
Узнаю в себе
Спустя столько лет
Ясно вижу тебя
Но тебя тут нет
Время не лечит такую боль
Папочка-папа совсем ушел
Папочка-папа остался там
Где его глаза
Где его оскал

Не было слез когда хоронили
Только помню чужое
«Не трогай,
Ему лицо
Побелили»
Только в голове кричало звенело эхо

Вы хороните заживо спящего человека!

Не могу заставить себя
К тебе приехать
Папочка-папа
Прости за это

Открываю глаза
И бумаги о смерти врут
Смотрю в зеркало
Вот он ты
Вот же ты
Тут

** * 

Все дети, странно, его любили
Хотя он был ворчлив и пропах табаком
Петруча Скляренко,
Петруча, любивший котов и читать,
Ушел.
Я не успела сказать: «Прощай», –
Но надеюсь, что через полсотни лет
На пороге сияющих светлых врат
Ты обнимешь меня,
Я опять улыбнусь тебе
Просто
Как раньше:
– Здравствуй, Петруча!
– Даша, привет!