Кристина Денисенко

Последние этюды

Железная дорога впала в «Пустоту».
Могильники сухие вдоль путей цветут
махровым кружевом, набитым чернотропом
вчерашней памяти, и миг принять торопит
себя растерянным, пустым и внеземным…
Я был огнём. Теперь я бутафорский дым.

Вожу и дружбу, и вражду с туманным духом,
как жалкий пёс, потаскан жизнью и зачухан,
и рельсы так же холодны, как на душе…
Иду по ним, как будто мне от силы шесть,
соскальзывая вниз, и расставляю руки,
а за спиной последний поезд в пропасть рухнул.

И любопытство манит к потайным вратам,
где голый лес и жив, и мёртв напополам,
и вековые сосны подпирают тучи,
застывшим мановением ветвей колючих,
как мать, качают солнце в серой кисее,
скрывая некрещёным чадом ото всех.

Отбил мой маятник последние этюды.
Но я как солнца свет: и нет, и есть повсюду.

*Чернотроп — время поздней осени до выпадения снега.

Соловьём на Родину

О, если б мог восстать из мёртвых певчей птицей,
я б соловьём поведал миру обо всём,
что только может в сердце пушкинском таиться,
что греет душу как живительным огнём
и в час, когда луна распахнутым пионом
желта, полна, меланхолична и нежна,
и в час, когда гранатовый рассвет студёным
вливается в покои сонного зерна.

О, если б голос мой звучал весенней трелью,
то содрогнулся б даже яблонь белый дым,
и я б воспел Отчизну славной и примерной,
и я б воспел свой дом до немоты родным.
Я б выбрал дерево похожее на айсберг,
и стыла б в жилах кровь от страха не допеть
и захлебнуться в счастье, выдавая наспех
любовь к Отечеству на птичьей частоте.

О, Господи, даруй мне пташью жизнь в России!
Верни меня обратно в распрекрасный край,
где падает бутон луны на гладь бессильно,
и с лепестками невод достаёт рыбарь.
Где много утекло воды с печальной драмы,
и ставит Марс летящим кораблям маяк…
А мне б лететь на крыльях соловья упрямо
на Родину, где русский дух, где Русь моя!

Герою

Земля, укрытая ветрами постоянных перемен
то в снега белого не тронутую солнцем ветошь,
то в нежную вуаль весенних красок первоцветов,
— твой вечный дом, в котором ты до мелкой дрожи незабвен.

Земля — твоя беседка, над которой облака летят.
Ты под гитару подбираешь к тишине аккорды,
и будто между нами временные грани стёрты,
я ощущаю каждой клеткой кожи твой скользящий взгляд.

И пальцам холодно от мысли, будто покрываюсь льдом.
Твой дом — земля, земля — мемориал, земля — обитель.
И даже через тысячу веков ты победитель,
живым не возвратившийся с войны в осиротевший дом.

Я правнучка твоя. Как ты люблю весеннюю зарю,
Герой, дошедший до Берлина, в недожитом мае.
Я слёзы на глазах безрезультатно унимаю
и за защиту нашей Родины тебя благодарю.  

Источник