Екатерина Обризан

Спотыкаешься, обретая голос. Позволяешь быть честной, ответить на красные глаза встречной слезой понимания.

Два кресла. Поворот головы. Другой. Заблудившаяся тишина. Непослушные мысли. Приказать не можешь, опускаешь руки.

Пальцами. Подбираешь буквы. Нанизываешь слова. Неторопливо. Протыкаешь иголкой отчетливый звук тихого крика. Безропотно.

И странно, и дико.

Я ведь помню. Нет. Знаю. Знаю.

Твой родной голос и запах. В нем мой первый крик, книги с картинками, мягкие подушки, нависающий над головой зонт, заплетенные волосы и постоянное утреннее знакомство.

Я ведь помню. Но..

Сейчас спотыкаешься. Теряешь и обретаешь голос. Боишься быть слабым, боишься окликнуть фальшивого себя, разбросать привычное, потратить отведённое. Боишься казаться, а не быть.

Два кресла. Поворот головы. Другой. Подбираю твой стальной бессильный взгляд. Привожу за руку, насильно ЕЁ. Нежность противоречит грубости, от тёплого пробирает озноб.

Знакомлю тебя с ЖИЗНЬЮ. Её профиль, осанка, сгорбленность, напряженные руки и расслабленный взгляд. Ее черно-белый пиджак. Тот желтый шарф, забирающий воздух.

 Заблудившаяся тишина находит собеседника. Я поднимаю твои опущенные руки, нанизываю необходимые тебе слова, поворачиваю голову так, чтобы желтый начал согревать, пиджак выгорел и затерялась безропотность.

Я знаю.

Отодвину кресло. Заставлю ЖИЗНЬ расправить плечи. Подарю себе твоё объятие. Подберу ту слезу понимания. Выучу твой язык молчания.

Лишь бы глаза признали улыбку. Лишь бы ты мог быть, а не казаться. Лишь бы позволил свету вновь отыскать блуждающий смысл.

Ведь от первого крика до последнего вздоха.