Утерянное и невосполнимое

Ю.Седельников

«Всадники-други, в поход собирайся!» – хор трубачей отозвался…

Смысл этих простых слов, предназначенных для порядка исполнения казачьими частями и подразделениями возложенных на них обязанностей, а также представляющих собой начальные строки походной песни, вряд ли кто из представителей нового казачества сможет объяснить, хотя песня основывается на простом суворовском стихе для трубного сигнала, который вместе с мелодией получил наименование кавалерийского генерал-марша, по которому и казачьи войска выступали в боевой поход.

Ушли в небытие тяжёлые дивизии синих и жёлтых кирасир, полки пажей, кавалергардов, драгун, казаков и гусар. Предана забвению и легендарная Кавказская туземная дивизия Великого князя Михаила Александровича, с успехом воевавшая против врагов Русской империи в Галицийской битве на Карпатах.

Нынешние казаки не «женщины в русских селеньях», по Н. А. Некрасову, и коня на скаку им останавливать незачем, однако и среди новых есть довольно малая часть молодых ребят, остающихся верными заветам дедов и отцов, казаков-конников: «Казак без коня – не казак».

Казачьи конные части после войны с Наполеоном составляли большую часть русской лёгкой кавалерии и с воцарением на престол государя Александра II, с 1856 года, после Крымской войны стали готовиться согласно единой школе обучения рекрутов, где предусматривались для всей русской конницы штатные, должностные, боевые и строевые расчёты, количество и качество экипировки, обмундирования, вооружения, огнезапаса и т. д. – всё необходимое для ведения боевых действий того времени.

Рекрутская школа к середине семидесятых годов 19-го века реформировалась в уставы кавалерийской службы, школы верховой езды для кавалерийских и артиллерийских училищ (Михайловского, Константиновского и т. д.), а с переформированием русской конницы инспектором кавалерии Великим князем Николаем Николаевичем, который вывел новую чистокровную задонскую породу лошади (1891–1901), казачья служба организовывалась согласно уставу казачьей строевой службы для степных, горных и туземных казаков 1898 года.

Казачья конница, как и все кавалерийские части Русской армии, управлялась немыми, голосовыми и музыкальными командами. Эти же правила были установлены и для конных частей гвардии. Музыкальных сигналов к восьмидесятым годам позапрошлого века насчитывалось более шестидесяти. На каждую сотню казаков (эскадрон) полагался по штату один трубач, т. е. в полку четырёхсотенного состава было четыре трубача сотенных. Ещё один трубач находился при командире полка и именовался – штабтрубач, а под командой старшего адъютанта полка находился полковой хор трубачей – духовой оркестр на конях, задачей которого являлись строевое, конно-строевое обучение войск, обслуживание массовых мероприятий в полку и в местах квартирования или дислокации.

Конный хор трубачей насчитывал по штату двенадцать музыкантов, а в некоторых частях лейб-гвардии при определённых обстоятельствах более сотни.

Военные сборы казаков второй очереди проводились два раза в год, в зависимости от обстановки международной и внутригосударственной. Всякая станица, которая выставляла по плану мобилизации казачий полк, обязательно имела и свой станичный хор трубачей, порою превышающий количество музыкантов штатного расписания. Задачи этого коллектива тоже определялись требованиями уставов кавалерийской и казачьей службы. Все полковые трубачи – от сотенных до хоровых, как и все казаки, содержали в домашних условиях строевых коней, но, будучи на льготе, получали «конный приварок» – тридцать рублей в год от казны. Этот факт говорит о том, что главным средством управления конным строем была кавалерийская сигнальная труба, в силу чего казачьи трубачи состояли на особенном учёте.

Казачья конница была и уникальной составляющей русской кавалерии, благодаря которой казаки после наполеоновских походов стали военным символом России, а затем и государственным. Большую часть своей жизни казак проводил в боях и походах, зачастую не возвращаясь домой, и жизнь его, полная хлопот, тягот и лишений военной службы, зависела от его коня, которого казак сам воспитывал и готовил к службе. Если в казачьей семье было несколько строевых коней, то основные домашние заботы составляли уход и содержание их всей казачьей семьёй, т. к. кони в любой миг должны быть готовы к походу. По этому случаю в казачьем обиходе присутствовали слова: «Ежесекундно, ежеминутно, ежечасно, ежедневно, еженедельно, ежемесячно, ежегодно…», и во всех этих словах содержался смысл повседневного казачьего бытия. Устав казачьей строевой службы предписывал породу коней, их экстерьер, вес и рост казака, количество подков, ухналей, ковочного инструмента, запаса обуви, летней и зимней одежды, походного провианта, медикаментов и других предметов экипировки, снаряжения и вооружения, поэтому казак всё время скрупулёзно проверял количество всего необходимого, а жёны-казачки еженедельно сушили сухари, заменяя покрывающиеся плесенью, жарили и меняли шкварки со шпиком для походного казачьего кулеша, следили за чистотой и состоянием казачьего белья, находившегося в подушках походных сёдел.

При проведении казаками сельскохозяйственных работ, участии в осенних ярмарках и других видах невоенной деятельности, где основным транспортом была упряжная лошадь, строевой казачий конь всегда ходил в пристяжке с главной упряжкой, подсёдланный и с полным запасом надлежащего для выступления в поход по «Сполоху» в любой момент.

В повседневной жизни и работе, на службе и в боевой обстановке конь для казака был тем истинным другом, от которого во всех случаях зависела жизнь, и поэтому казак, будучи голодным, зачастую отдавал коню последний кусок хлеба и последний сухарь, а когда мучила жажда, сначала поил коня. Сам ухаживал за конём, когда нужно лечил, чистил, мыл копыта, ковал, содержал в чистоте, заботясь о том, чтобы на переходах конь был здоров и готов к сражению. Исход боя всегда решался в пользу того соперника, у которого был лучший конный строй, поэтому в пешем порядке, отражая атаки неприятеля при огневом бое, построив «круг стоя», конь для казака был щитом, а лёжа – бруствером. Но, когда противник был отбит ружейным огнём, а его пехота сбита пулемётами и артиллерией, конь для казака становился средством для преследования и уничтожения противника. Коней для гвардии, армии и казачьих частей поставляли заводы Мангушева, Сангушко, Епишерлова, Романовых. На слуху российского общества были фамилии Фон Дервиза, кн. Урусова, Воронцова-Дашкова, Тундутова, конезаводчиков Глебова, Королькова, Себрякова, Топольского… Заводов было более шестисот (!)

Инспектор русской конницы Великий князь Николай Николаевич поставил в Кавказское казачье войско несколько сот голов ремонтных лошадей выведенной им задонской породы, и на учениях 1901 года под Александрополем (Армения) они показали высокие качества выездки, состроенности, съезженности и скорости манёвра. Это был 1-й Запорожский полк кубанских казаков. Армейские части кавалерии показали себя с худшими результатами, на что было обращено серьёзное внимание военного руководства.

Мировая война, революции, Гражданская война нанесли серьёзный урон русскому коневодству и конезаводству. Тысячи коней погибали в атаках, от ранений и болезней. Сотни зимовников, заводов были разграблены и уничтожены, а маточное и племенное поголовье реквизировано белыми, красными, зелёными, а то и просто бандитами. Безвозвратно исчезли задонская, кирасирская, артиллерийская, черноморская породы, а русская верховая и романовская были уничтожены как «буржуазные».

Легендарный русский генерал А. А. Брусилов, будучи инспектором конницы РККА с 1918 года, впервые вывел части советской кавалерии после Гражданской войны на манёвры в марте 1923 года в районе конезавода Фон Дервиза под Рязанью (ныне Старожилово, конезавод № 5). Учения показали, что из-за колоссальных потерь в войнах основное оружие кавалерии – строевой конь не соответствует задачам военной доктрины нового государства. В работе «Роль конницы в грядущих войнах» был обобщён опыт применения этого рода войск государствами, участвовавшими в мировой войне. В 1926 году в Советской России был принят новый устав конницы РККА, идентичный разработанному в эмиграции в Авиньоне штабом Великого князя Николая Николаевича, однако в этих уставах одинаково был обобщён опыт применения конницы в мировой и Гражданской войнах.

После 1936 года на службу в конницу РККА разрешили призывать молодёжь из областей, где проживали казаки. У казаков уже формировался новый, советский уклад жизни, были другие условия существования, постепенно прививалась новая, пролетарская культура, однако казаки, как и прежде, готовились к военной службе в кавалерии.

В 1927 году после смерти генерала А. А. Брусилова на пост главного инспектора конницы РККА заступил С. М. Будённый, бывший командир Первой советской конной армии. (Конные армии впервые были сформированы в добровольческих частях генерала Деникина на юге России в январе 1919 года.) С. М. Будённый провёл колоссальную работу по восстановлению коневодства, реформированию конницы и становлению этого рода войск на современную основу тех лет. Восстанавливались и создавались новые заводы, коневодство принимало иные формы и масштабы развития лошадей для народного хозяйства, для военных задач.

Самое активное участие в этих процессах принимала допризывная молодёжь. Задачи её – уход за конями армейского фонда, развитие традиционных видов конного спорта, подготовка коней к службе, культивирование боевых приёмов, владение холодным и огнестрельным оружием. К зачислению на военную службу в конницу РККА допризывник обязательно сдавал нормы на знаки «Ворошиловский стрелок» и «Ворошиловский конник», которыми награждались допризывные кавалеристы за высокопрофессиональное владение штатным боевым оружием конника, умение запрячь пулемётные тачанки «веером» и «в унос», а артиллерийские орудия с передками – «цугом». Строевой устав конницы РККА до 1941 года переиздавали несколько раз ввиду поступления в армию новых видов и систем вооружений. Кавалерийский, в том числе и советский, казачий полк имел в своём составе два сабельных эскадрона, пулемётный эскадрон, пушечную, в шесть орудий, батарею и химический эскадрон. Кроме этих в полку были подразделения специального назначения: взвод управления, оркестр на конях, медицинский и хозяйственный взводы. В кавалерийском отделении было два звена, одно – с ручным пулемётом, другое – с гранатомётами. Два отделения составляли взвод. Таким образом, стрелково-огневая мощь эскадрона советского периода во много раз превосходила мощь эскадрона (сотни) 20-х годов, а полк уже не мог сравниваться по мощи и силе огневых и сабельных ударов с частями конницы досоветского периода. Воспитательная работа с кавалеристами была направлена на сбережение конского состава, любовь к коню и надлежащий уход за ним. Советский казак приходил на службу без своего личного коня, обмундирования, снаряжения и холодного оружия, поэтому главным в кавалерии было сбережение коней, вверенных государством для прохождения действительной службы. Переиздавались уставы, наставления, инструкции, но неизменным оружием кавалерии оставались строевой конь, методы, формы и приёмы его воспитания. Оставалась в строю и казачья боевая и строевая музыка с уникальным репертуаром конных оркестров, только добавились сигналы химической, воздушной и танковой тревоги. Усиленная новыми образцами оружия кавалерия оставалась самостоятельным родом войск.

В минувшей опустошительной войне с Германией в результате оккупации противником западных и южных районов был нанесён колоссальный ущерб народному хозяйству страны, где определённая роль отводилась конезаводству и коневодству. На фронтах погибли тысячи и тысячи армейских, артиллерийских, кавалерийских лошадей – боях, на маршах, от ранений и болезней, поэтому в 1943 году в кавалерийские части Красной армии стали поступать лошади от маршала Чойбалсана из Монголии, но они не могли восполнить потребность в конском составе частей, да эти лошади и не соответствовали требованиям полевого и боевого уставов конницы РККА и могли быть использованы как средство для перемещения грузов и передвижения личного состава. Ни тачанки с пулемётами, ни артиллерийские орудия они возить не могли. Только к 1945 году обстановка с поставкой конского состава в части стала исправляться.

Великая Отечественная явилась войной моторов, однако русская кавалерия нашла своё место в этой войне, совершив величественный подвиг во имя Победы. Высокого звания «Гвардейский» одним из первых был удостоен 2-й Кавалерийский корпус генерала Л. М. Доватора, отличившийся в битве за Москву в декабре 1941 года, после чего воины в казачьей форме одежды стали символом Вооружённых сил СССР – советской кавалерии. К исходу войны все кавалерийские части стали гвардейскими – это более десяти корпусов и конно-механизированные группы. 214 конников были удостоены высочайших наград государства, звания Героя Советского Союза. Опыт применения советской кавалерии был изучен и изложен в Строевом уставе советской кавалерии 1953 года. С развитием ракетно-ядерного оружия ставится вопрос об использовании в грядущей войне рода войск, такового как кавалерия, для чего требовалось аргументирование этой проблемы военачальниками. Генерал Н. В. Огарков высказал мнение, что «…кавалерия в минувшей войне явилась историческим анахронизмом и в дело Победы никакого вклада не внесла, в результате чего её и не надо вспоминать…» Слова эти оказались пророческими. Был полностью забыт этот прекрасный, подвижный, красивый и живучий род войск. До середины и конца 50-х годов кавалерия была как род войск исключена из вида сухопутных войск СССР и физически ликвидирована, о ней исчезла память, и ни в документальных фильмах, ни в литературе, ни на вечерах памяти не говорилось ни слова.

Казачье движение 90-х годов посеяло надежду на возрождение казачества в России, уклада жизни, возвращение традиций. Образовывались землячества, отделы, организовывались т. н. казачьи войска, кинематографический конный полк на Мосфильме получил наименование «Казачий».

Группа конных кубанских казаков в 1992 году совершила переход от станицы Брюховецкой до Новочеркасска на Дону. Готовился конный поход от Москвы до Парижа (поход совершили казаки Дона от Поклонной горы в Москве до Елисейских полей летом 2012 года). Но однажды высокий казачий чиновник дал оценку и озвучил программу: «Нам не нужно родовое, с конным навозным патриотизмом, казачество. Мы создадим новое казачество из чего угодно…» И снова эти слова оказались пророческими, ибо «вступить в казачество» мог всякий человек и любого происхождения, казачество действительно создалось новое: люди новой исторической общности имели представление о казачестве по двум-трём литературным романам и двум известным кинофильмам, не задумываясь ни на йоту о том, что историческое казачество ушло, растворившись в героическом времени. Но остаются ещё очаги потомственных казаков, содержащих личных коней, в станицах и на хуторах Кубани, их дети и внуки, лихие наездники-джигиты и рубаки, опыт которых и мастерство не востребованы, едва выживающие в современных условиях изза высоких цен на корм и аренду помещений. Однако виды казачьего военно-прикладного спорта у подавляющей части современных казаков должного интереса не вызывают и не побуждают желания их массового развития. На Кубани давно живут другие люди, не ведающие, что благодаря коню казак стал воином, бойцом, настоящим человеком и патриотом.

03.03.2021