Н.П. Смирнов

Воспоминания о станице Отрадной и отрадненцах 1920-х - 1930-х гг.

Х
Станичный парк и церковь. Футбол. Мельница Сорокина. «Вальцовка» Мальцева. Пивовар Медведев и его судьба. Пивзавод Гржибова. Мельницы Тютюнникова и Чередниченко. Влияние войны на застройку Отрадной. Скупердяй дед Замура. Ярмарочная площадь. Паровая мельница Айвазова. Казачьи праздники. Проблема топлива. Художественная самодеятельность. Герои-отрадненцы

Много лет назад учениками Отрадненской средней школы на так называемой площади станицы был разбит парк. В центре была еще не закрытая очень красивая отрадненская церковь, с большим позолоченным куполом в окружении четырех малых куполов по краям, высокой колокольней, устремленной ввысь своим конусом. Золотые кресты с цепями сияли на солнце и были видны издалека. До 1931 года церковь стояла в самом центре площади станицы и являла собой именно украшение площади. Парка еще как такового не было. С южной стороны площади был лишь неболь- шой бульвар в пять рядов деревьев. В посадке нового парка в 1930 году, за оградой церкви, за её алтарём, в числе учащихся нашей школы (которая находилась слева от памятника 100-летию станицы) принимал участие и я. Высаженные наши ряды са- женцев теперь превратились в толстые вековые деревья, украшающие современный парк. Тогда же, перед центральными воротами в ограде церкви, перед входом, мы, будущие комсомольцы-энтузиасты, со старшими активистами и футболистами, раз- били стадион. С одной стороны сделали несколько рядов скамеек напротив церкви, перед входом в ограду, на котором играли день и ночь в футбол. Часто возникали раз- говоры: верующим этот футбол не нравился – прямо напротив храма. Выходящим из двора церкви после службы людям приходилось обходить футбольное поле, где «бе- силися», как говорили старушки, «черти бесштанные», «бессовестные антихристи». Старушки проклинали нас. Но эти проклятия на футболистов никак не действовали, некоторые из них старались иной раз попасть мячом в какую-нибудь старушку, что было самым настоящим хулиганством. Но мы считали, что этими выходками мы, как воинствующие атеисты, принимали активное участие в «антирелигиозной кампа- нии», «генеральной линии», а сама идея разбивки стадиона напротив центрального входа действующей церкви была как бы утверждением нашей правоты в «борьбе с опиумом для народа». Так в то время нас воспитывал комсомол, а мы были фанатиками того времени.

После закрытия церкви купол сняли и убрали колокольню. Теперь здесь был кинотеатр, а на месте стадиона продолжили посадку деревьев, и получился сплошной парк.
Давнишняя традиция отрадненцев ходить на гору, любоваться станицей с высоты птичьего полета, до сих пор всеми свято соблюдается, несмотря на то, что многие ви- дели её уже сотни раз. Я сам, когда через восемнадцать лет разлуки оказался в Отрад- ной, первое, что сделал, так это пошел на гору.

Мне еще мой отец рассказывал, как они в молодости со своими друзьями всегда ходили на эту гору, чтобы полюбоваться прекрасным видом станицы, что зафиксиро- вано на одной фотографии времен 1910 или 1912 года (эта фотография находится в музее Отрадной). И став взрослым, уже со своей компанией, очень часто ходил туда. Последний раз был в 1990 году, когда приезжал в Отрадную, и видел все тот же ви- сячий мост, и на том же месте возле моста роща. А правый берег – высокая гора, под которой бежит Уруп. Не очень далеко от этой рощи, ниже по течению Урупа, была первая отвод-протока части русла реки через сады к водяной (без мотора) мукомоль- ной мельнице Сорокина, которая работала только до зимы. Муки делалось много; ста- ница большая, и был большой привоз зерна с хуторов. Мельница славилась качеством муки, и быстротой помола, и невысокой платой за помол. Успешно работала мельница до самых морозов, пока позволял уровень воды.
Ниже по течению был второй отвод-протока, тоже через сады станичников в неболь- шую рощу хозяина мельницы Мальцева, в два раза больше сорокинской, двухэтаж- ной, с большим широким деревянным колесом десяти метров в диаметре, на лопасти которой вода попадала внизу, под колесом, под небольшим уклоном, для увеличения силы. В этих протоках на всем их протяжении летом все купались.
Мальцевская мельница работала круглый год. Она была престижнее других мель- ниц. Ее оборудование и «вальцы» позволяли молоть муку высших сортов, из которой выпекали куличи ко дню великого праздника Святой Пасхи.
Перед мельницей была довольно обширная площадь, мощенная булыжником, на которой всегда в очереди на помол стояли обозы с мешками зерна. Люди жили и спа- ли под бричками, варили на кострах еду, поэтому возле мельницы всегда было шумно и весело. Через площадь, напротив, за хорошим высоким забором, стоял хозяйский дом – большой и красивый, с хозяйственными постройками и жильем для работников. Перед самым домом был цветник и небольшой сад фруктовых деревьев, в тени кото- рых стояла дачная плетеная мебель и всегда были какие-нибудь гости. Кроме мельни- цы у хозяев было большое стадо коров, в горах – отара овец, в степи – большая пасека, и по-над Урупом – большущий фруктовый сад.
Хозяйкой была сестра моей матери тетя Полина, потом ставшая Сазоновой, женой хозяина второго в Отрадной маслозавода. Её первый муж Мальцев умер в 1918 году, простудившись, когда делал прудку по отводу Урупа в протоку ранней весной.
Рядом с двором Мальцева углами сходились заборы, за которыми было хозяйство Медведева – хозяина пивного завода, который до сих пор цел и выпускает пиво. Исто- рия этого завода интересна. В 1920 году, когда на Кубани кончилась [Гражданская] война, хозяин пивзавода не стал его разрушать. Даже заряженные солодом чаны и все запасы льда и ячменя хозяин завода предложил Красной Армии. Ну, вроде как подарил. Взамен этого попросил для себя и жены только маленький флигелёк – до- мик, возле большого хозяйского дома, который он также предложил командованию. Начальство воинской части посчитало этот факт заслуживающим внимания, приняло этот дар от Медведева, выдало ему «бумагу» – вроде как охранную грамоту. Медведе- ва потом никто не трогал, его сын впоследствии был призван в ряды Красной Армии, отслужил, потом работал в торговле и умер в 1975 году в Симферополе. Сам Медве- дев с женой тихо и мирно прожили в том флигельке до смерти. Две дочери вышли замуж за младших братьев моей матери, которые работали на мельнице у Мальцева до тех дней (1929 год), когда тетку мою раскулачили, отобрали мельницу и дом.
Еще ниже по течению, среди садов протоки от мальцевской мельницы, недалеко от берега, был второй пивзавод хозяина Гржибова. Хозяин завода имел в то время собственный автомобиль, в войну его не трогали, сам он не убегал от красных, во вре- мена НЭПа процветал со своим пивзаводом, разъезжал по Отрадной на своем автомо- биле, посещал ресторан (кстати сказать, тогда в Отрадной был отличный ресторан с музыкой, которая представлялась двумя хорошими ресторанными баянистами. Один из них играл на баяне, с ножными басами – специальная установка одних басов для ног: нажимая на педали с мехами ногами, баянист, играя руками, дополнял, усиливал аккомпанемент, его звучание, создавая иллюзию того, что вроде играл оркестр бая- нистов). При ликвидации НЭПа хозяин бежал на своем автомобиле. Завод закрыли, потом растащили. Ресторан закрыли, и в его помещении и рядом с ним, в доме с под- валом, была отрадненская милиция. Во время войны, в 1943 году, она сгорела, на этом месте потом построили красивое двухэтажное здание райкома КПСС.
Еще ниже по течению, за большим мостом через Уруп, через фруктовые сады, была отвод-протока к еще двум водяным мельницам хозяев Тютюнникова и Чередниченко, которые конкурировали с мельницами Сорокина и Мальцева. Все эти хозяева были раскулачены в 1929–30 годах. Я отлично помню всех их еще с 5–8-летнего возраста, когда был учеником школы и музыкантом струнного и духового оркестров.
Все они были заказчиками моего отца – лучшего портного Отрадной.
Сплошной массив фруктовых садов вдоль Урупа был довольно широк. Река подхо- дила к самым садам. Этот массив был разделен на две половины протоками от Урупа к четырем водяным мельницам. Со временем Уруп смыл эти сады. Не стало и самих про- ток. После войны, в местах, где осталась часть садов, проложили новую улицу, которая теперь упирается в бывшую площадь напротив старого кладбища, рядом с которым находился маслозавод хозяина деда Замуры. Он был очень богат и очень скуп. Зимой и летом ходил в рыжих от времени, страшных от заплат сапогах, в таких же заплатан- ных и перемазанных маслом штанах, в черной промасленной куртке, в черном от сажи кожаном замусоленном картузе. Он был и хозяином и работником на своем заводе. Держал только одного рабочего – моториста на дизеле, а все остальное по выжимке подсолнечного масла делал сам. Был он в станице своеобразным пугалом. «Не плачь, а то дед Замура идет». Свою семью держал впроголодь. Его сын Шурка учился со мною в школе. Однажды, не вытерпев, сбежал из дома. В конце концов попал в армавирскую тюрьму. Замура и его жена, после раскулачивания во время голода 1932 года, умерли.
Про его богатства все знали, но никак не могли обнаружить захоронения ценностей.
Во время войны завод был взорван.
На этой бывшей кладбищенской площади, которая была также и отличнейшим пастбищем для телят и свиней, построили потом камнерезную фабрику, и площади не стало. А раньше она отлично просматривалась с высоты горы, с которой была видна и ярмарочная площадь, раза в четыре больше кладбищенской, отделенная от центра второй речкой – Тегинь, за мостом которой и начиналась ярмарочная площадь. На этой площади проходили знаменитые ярмарки, которые длились по нескольку недель. Товар привозили со всего района и от соседей из Невинномысской, Урупской, Лабин- ской, Баталпашинской.
До войны на этой площади был один магазин и располагалось «Заготзерно» с тре- мя-четырьмя сараями-ссыпками, посередине было место выпаса телят и гусей, а украшением этой площади была знаменитая паровая мельница Айвазова, так она на- зывалась в отличие от водяных мельниц, потому что круглогодично были слышны
«ухи-вухи» большого вертикального дизеля с огромным маховым колесом семь ме- тров в диаметре, которое наполовину уходило в специальный разрез в полу машин- ного зала, не очень быстро крутилось, нагоняя ветерок от вращения, защищено было барьером, чтобы никто не свалился случайно в его разрез.
С другой стороны этой ярмарочной площади был второй маслозавод – хозяина Са- зонова (он-то и стал вторым мужем моей тетки). После раскулачивания они уехали в Абхазию, а на базе этого маслозавода сделали первую в Отрадной МТС.
Мельница Айвазова долгое время была настоящим украшением ярмарочной площа- ди. Большое красно-кирпичное трёхэтажное здание в два корпуса выделялось на фоне пустыря. После раскулачивания ее передали организованному в Армавире «Мельтре- сту», она долго работала как госпредприятие. Перед мельницей была обширная пло- щадь, покрытая булыжником. Здесь очередь мукомольщиков была намного больше, чем у мальцевской мельницы, так же было людно и шумно.
Направо, на север, за мельницей, начиналось шоссе на Армавир, налево – шло шоссе на Спокойную. Это был самый оживленный перекресток. За пустырем, на се- вер, стояла частная ссыпка из красного кирпича, которую почему-то называли мага- зин с ударением на вторую букву «а». Этот магазин после коллективизации разобра- ли на кирпичи, хотели построить в Отрадной Народный дом. Только после войны на том, заложенном еще в 1929-30 году, фундаменте, несколько переделанном, постро- или в станице гостиницу или промкомбинат, который функционирует и сейчас. Яр- марочная площадь после войны перестала существовать. На месте бывшего базара сделали павильон для сельхозвыставки. Бывшее «Заготзерно» теперь застроилось, построили автовокзал, насадили аллеи деревьев, всю площадь-выгон застроили раз- ными хозяйственными и другими постройками. Вместо одного магазина там стало их не меньше пяти.
В здании айвазовской мельницы расположена семенная лаборатория. И узнается это когда-то высокое красно-кирпичное здание только по шоссе, круто поворачиваю- щему на север.
На Отрадненской ярмарочной площади во время революционных праздников устраи- вались скачки, или соревнования казаков по всем видам конно-военного спорта. Это зре- лище можно было наблюдать все годы до начала коллективизации, когда не стало ни хороших лошадей, ни настоящих казаков-джигитов: лошади были обобществлены в колхозное стадо, а самих казаков на север и в калмыцкие степи разогнали.
Во все времена на Кубани была одна трудноразрешимая проблема – проблема то- плива. Печки в домах топили кто чем мог: шелухой от семечек или отходами от коноп- ли (костра), собирали разный хворост, покупали солому, делали кизяки.
До войны почти половина станицы была из хат, исключение составляли несколь- ко зданий школ, дом старой почты и райисполкома, который был в бывшем здании старого кредитного товарищества. Эти здания были кирпичные. Старый домик, быв- ший во времена моей пионерии, где мы дежурили как пионеры, избы-читальни, где после был райземотдел, затем райколхозсоюз, стал потом детской музыкальной шко- лой (ныне школа искусств).
Уже ставший старым красивый парк (перекресток улиц Красной и Первомайской) с памятником 100-летию Отрадной украшает центр станицы. Красив и чист этот центр, и трудно даже представить себе, что когда-то здесь была, как говорят, тусовка для мо- лодежи – знаменитый отрадненский бетон, так его тогда называли, – этот единствен- ный на всю Отрадную кусочек бетонированного тротуара, где по вечерам толпилась отрадненская молодежь до киносеанса и после.
Массовой в те времена в Отрадной была художественная самодеятельность: хор, драмкружок, духовой оркестр. Я до сих пор помню фамилии некоторых руководи- телей оркестра: Г. Дмитриева, Кияшко, С. Ильина, Г. Еремина, братьев Помазовых, М. Вайцера, А. Баканова и др. Помню эстрадного самодеятельного артиста Н. Остро- ушко, который с большим успехом исполнял на сцене рассказы М. Зощенко и пев- ца-баритона отрадненского жителя Савина. Из этих замечательных артистов вырос поистине талантливый человек, которого знают все в Отрадненском районе, – Илла- рион Сапрыкин.
В Отрадненском парке на Аллее Героев есть портреты семи Героев Советского Союза, среди них есть портрет Николая Сулина, которого я помню как активиста-комсомольца тридцатых годов. Он был известен всей Отрадной. И в какой еще станице Кубани есть аж семь Героев Советского Союза!