Евгений Кривобоков

8. «НЕПОМЕРОК» ОСИП, «СКОРОСТРЕЛ» ВЛАДИМИР, САМОЛЮБИВАЯ ИСТЕРИЧКА ЛИЛЯ И ДРУГИЕ ПАРТНЁРЫ

ЛЮ высказаться не могла, поскольку её уже не было в живых, но известна её реакция в тех немногих историях, когда её чувствами пренебрегали.

Первый случай был связан с её будущим мужем Осипом. Они познакомились, когда ей было 13 лет, а ему 16. В дневнике ЛЮ записано:

«Летом мы с мамой собрались уезжать в Тюрингию, расставаться с Осей мне было очень тяжело, хотя он обещал мне писать ежедневно.

Из Фридрих-Рода я немедленно написала Осе длинное любовное письмо с адресом, написала и завтра, и послезавтра. Прошли все сроки, ответа нет. Пишу второе письмо с адресом, думаю — то не дошло. Опять прошло много дней. Наконец Осин почерк! Бегу в сад, за деревья. Любезные три странички. Я тут же порвала письмо и бросила писать. Ося не удивился, он на это рассчитывал.

С горя у меня полезли волосы и начался тик»[55].

Неизвестно был ли у Лили нервный тик до этого случая, но потом он преследовал её всю жизнь, усиливаясь, когда любовные отношения развивались не по её «сценарию» и она была вне себя.

Вот фрагмент из воспоминаний Г.Д. Катанян[56] «Мне было двадцать три года, когда я увидела ее впервые. Ей - тридцать девять.
В этот день у нее был такой тик, что она держала во рту костяную ложечку, чтобы не стучали зубы»[57].

Подростковые чувства не сбалансированы, и когда у Лили с Осей, как ей показалось, всё разладилось, она решила не жить, приняв цианистый калий. К счастью, мама Лили, заподозрив неладное, обыскала её стол, нашла яд, тщательно вымыла флакон и положила туда слабительное. Как записала в том же дневнике Лиля, «вместо трагедии получился фарс».

         Наконец, в 1912 году они поженились, а в 1915-м, выражаясь словами ЛЮ, «физически … как-то расползлись». На фоне вышеописанных страстей (нервный тик, цианистый калий) слова «как-то расползлись» звучат не очень убедительно – не та динамика. С чего бы это – «как-то расползаться»? Ответ находим в воспоминаниях Юрия Борисовича Румера, двоюродного брата Осипа Брика. Вот как он рассказывает об отношениях Осипа и Лили.

«…Осип Максимович влюбился в Лилю и захотел, чтобы она стала его женой. А так как Осип Максимович был богат и способен, и недурен собой, то все казалось бы за этот брак. И он меня даже спросил, а он на 10 лет был старше меня — спросил: «А тебе Лиля нравится?». Я сказал «Очень!». «Ты понимаешь, — говорит, — мне она тоже очень нравится». И вот таким образом они купили шикарную квартиру, шикарную обстановку и стали строить новую семью. А потом, как Лиличка иногда подробно рассказывала об этом, оказалось — непомерок, и поэтому они решили не портить отношений и сохранить дружбу навсегда. А в это время стал шататься Маяковский. В желтой кофте. За Эльзой ухаживал, а замужняя Лиля его не интересовала»[58].

Вот в чём дело! Оказывается, «как-то расползлись» обусловил маленький размер детородного органа Осипа. Лиле было с чем сравнивать – половая жизнь с 15 лет, аборт и «масса других встреч, почти доходивших до замужества». Об этом периоде своей жизни Лиля так пишет в дневнике.

«С тех пор это повторялось семь лет. Семь лет мы встречались случайно, а иногда даже уговаривались встретиться, и в какой-то момент я не могла не сказать, что люблю его, хотя за минуту до встречи и не думала об этом. В эти семь лет у меня было много романов, были люди, которых я как будто любила, за которых даже замуж собиралась, и всегда так случалось, что мне встречался Ося, и я в самый разгар расставалась со своим романом. Мне становилось ясным даже после самой короткой встречи, что я никого не люблю, кроме Оси».

         После Осипа главным половым партнёром Лили некоторое время был В.Маяковский. Почему главным, а не единственным? И почему не навсегда? Можно предположить, что и В.Маяковский не обеспечивал Лиле тот секс, который она любила. Несмотря на внешние признаки мужчины-самца - высокий рост (190 см) и громкий бас красивого металлического тембра - он не был «гигантом секса».

Любопытны, но противоречивы свидетельства младшей сестры ЛЮ Эльзы Каган-Триоле, у которой с В.Маяковским был серьёзный роман до того, пока она не привела поэта на квартиру к супругам Брик. Вот что она писала о В.Маяковском в книге «Тетрадь, зарытая под персиком» (1944): «В течение двух лет у меня не было никакой другой мысли, кроме как о Владимире, я выходила на улицу в надежде увидеться с ним, я жила только нашими встречами. И только он дал мне познать всю полноту любви. Физической — тоже»[59]. И она же признаётся в дневнике, что он ей не нравился в этом отношении, потому что «il n'etait pas assez indecent»- «он не был достаточно нестеснителен». Друг В.Маяковского и ЛЮ Виктор Шкловский добавляет к этой характеристике, что, по словам Лили, он был просто «мукой в постели». Речь, конечно, не идёт об импотенции, так как у поэта было достаточное количество любовных связей до Лили.

К примеру, с начала 1913 года В.Маяковский тесно общался с Верой Шехтель, дочерью известного российского архитектора, живописца и графика Ф.О.Шехтеля. Весной и летом этого же года их бурный роман достиг апогея и закончился беременностью Веры, ее отправили за границу делать аборт. Это был первый известный случай, когда женщина забеременела от Маяковского.

Зимой 1913–1914 годов случились очередные два романа, и снова - незапланированная беременность. Жертвой Владимира стала восемнадцатилетняя студентка Софья Шамардина (небезызвестная Сонка).

 В январе 1914 года во время футуристических гастролей, одним из пунктов которых была Одесса, Маяковский безоглядно влюбился в шестнадцатилетнюю Марию Денисову. Обратим внимание на то, что в эти же годы Маяковский встречался и с Эльзой.

Вот что рассказывает о Маяковском-любовнике шведский литературовед-русист Б.Янгфельд. «Вопреки – или благодаря – своему нахальству Маяковский вызывал сильнейшие чувства у противоположного пола и переживал множество более или менее серьезных романов. Уже при первой встрече Бурлюка поразило хвастовство, с которым тот рассказывал о своих многочисленных победах. По словам Бурлюка, Маяковский был «мало разборчив касательно предметов для удовлетворения своих страстей», он довольствовался либо «любовью мещанок, на дачах изменявших своим мужьям – в гамаках, на скамейках качелей, или же ранней невзнузданной страстью курсисток».

Расщепленность характера Маяковского проявилась и в его отношениях с женщинами: за провокационным и наглым поведением скрывалась неуверенность, стеснительность и страх остаться неоцененным и непонятым. Сексуальная ненасытность была, по-видимому, в равной степени результатом потребности в признании и следствием его, судя по всему, весьма развитого либидо. Молодые женщины, которые общались с Маяковским в этот период, единодушны в своих свидетельствах: он любил провоцировать, но иногда снимал с себя маску нахала и циника. «Ухаживал он за всеми, – вспоминает одна из них, – но всегда с небрежностью, как бы считая их существами низшего порядка. Он разговаривал с ними о пустяках, приглашал их кататься и тут же забывал о них». Его отношение к женщине было циничным, и он с легкостью мог охарактеризовать девушку как «вкусный кусок мяса». И хотя наедине бывал мягким и нежным, улыбаясь своей «беззубой улыбкой», стоило появиться кому-нибудь постороннему, он сразу же снова начинал вести себя вызывающе»[60].

С Лилей у него было иначе. В дневнике (впоследствии уничтоженном) Лиля пишет о большом чувстве В.Маяковского к ней. Именно этим она обосновывает чрезмерную краткость полового акта - ejaculatio prematuro, или преждевременного семяизвержения. Именно поэтому он ей не нравился в постели.

«Сенсационные» сведения о В.Маяковском опубликовала в 2001 году киевская газета «Speed-World». В статье «Владимир Маяковский: гигант с маленьким пенисом» некая Эрика Туманова со ссылкой на эндокринолога Василису Савицкую сообщает: «Маяковский был крупным высоким мужчиной, но его половой орган имел размер мизинца». Дальше – больше! «Маяковский обожал быть покорным рабом любимой Лилички и не имел ничего против новомодных забав: Лиля приказывала поэту раздеваться догола, одевала ему на шею собачий ошейник с поводком и заставляла ползать на четвереньках, лаять, приносить в зубах тапочки, лизать ботинки. Непослушного «щенка» периодически закрывали в кухне, чтобы не мешал хозяевам.

Но о том, что у ЛЮ и В.Маяковского были доминантно-сабмиссивные отношения, где ЛЮ была доминантом (активно управляющей процессом), а ВМ – сабмиссивом, склонным к подчинению и пассивности, можно лишь догадываться. Кроме Елены Колиной, никто из многочисленных исследователей творчества поэта и его любви к Лиле Брик об этом даже не упоминает.

Этим «сенсационные» сведения от Эрики Тумановой не исчерпываются. Из этой же статьи узнаём, что первая же встреча в Париже русской красавицы Татьяны Яковлевой и советского поэта Владимира Маяковского закончилась в постели. «На следующий день Татьяна написала матери: «Он такой колоссальный физически и морально, что, даже, несмотря на его небольшой анатомический недостаток, доставляющий ему большие страдания, после него – буквально пустыня. Это первый мужчина, который смог оставить в моей душе след».

Можно было бы поверить «сенсационным» сведениям, учитывая, что в них есть совпадения с достоверной информацией от действительно серьёзных исследователей – Б.Янгфельдта, отца и сына

Катанянов, того же Ю.Карабчиевского и др. Однако, в статье с претенциозным названием встречаются неточности, заставляющие усомниться в правдивости текста Э.Тумановой. Так, близкую знакомую поэта Наталью Брюханенко Э.Туманова переименовала в Настю и «устроила её на работу» в ялтинскую библиотеку. На самом деле Наталья работала в Москве, в библиотеке Госиздата на Рождественке, а в Крым поехала по приглашению поэта, когда в 1927 году он выступал там с лекциями. Э.Туманова пишет, что из Франции для Лили Брик В.Маяковский привёз автомобиль марки «Форд», в действительности же марка авто была «Рено». Наконец, в «Speed-World»-овской статье упомянут М.А.Суслов, справедливо названный Э.Тумановой серым кардиналом. Якобы в 1930-м году именно М.Суслов решал на секретном совещании кого больше любил покойник – советскую еврейку Лилю Брик или русскую парижанку Татьяну Яковлеву. «Википедия» информирует, что в 1930-м году М.Суслов учился в аспирантуре Института экономики Коммунистической Академии и одновременно преподавал политическую экономию в Московском государственном университете и Промышленной Академии. Другими словами, ему было не до указанных «разборок». Лишь в 1931 году решением ЦК ВКП(б) он был направлен в аппарат ЦКК — Рабкрина и теоретически мог участвовать в описываемом событии.

         Несмотря на приписываемые, а, возможно, и имевшие место брутальные черты характера В.Маяковского, следует обратить внимание на его внутреннюю стеснительность. Вот что сказано об этом в книге Б.Янгфельда. «Как бы Маяковский ни хотел, он не мог разделять взгляды Лили на любовь и верность — и тем более не мог им следовать. Хотя у него самого случалось множество романов, он был по натуре стыдливым человеком и гордился тем, что никогда не написал ничего непристойного. Якобсон рассказывал автору этих строк о том, как в 1919 году он в компании Лили, Осипа и Маяковского посещал выставку эротической гравюры. Маяковскому было неловко, он смущался, в то время как Лили и Осип комментировали гравюры со светской легкостью, а одну, на которой изображался «молодой Пушкин» в разных эротических ситуациях, купили и подарили Роману. Под надписью «Ромику» на обратной стороне гравюры, преодолевая свое смущение, подписался и Маяковский».

Кстати, второй муж Эльзы, известный французский писатель-коммунист Луи Арагон в отличие от В.Маяковского, однозначно, был не стеснительным, являясь открытым гомосексуалистом. Но была ли счастлива Эльза, не будучи желанной для «голубого» мужа? «Арагон, по его собственному признанию, достигает «лишь частичной эрекции»,  когда спит с Эльзой. В более зрелом возрасте, став открытым геем, он обретёт полноценную мужскую силу в отношениях с партнерами»[61]. «Более зрелый возраст» означает 73 года (!), когда Л.Арагон, похоронив в 1970-м году Эльзу, вновь принялся за старое.

Однако, вернёмся к Лиле. Как мы убедились, «непомерок» Осип и «скорострел»[62] Владимир её не устраивали, поэтому она вела активный поиск «счастья» на стороне. Одним из таких её увлечений стал Николай Пунин, российский и советский историк искусства, художественный критик, один из главных пропагандистов авангарда. Пунин был женат, но семейные отношения были свободные и походили на Бриковско-Маяковские – был период, когда в одной квартире проживали трое: жена Пунина А.Е.Аренс и его возлюбленная А.А.Ахматова. Встреча Лили и Пунина, состоявшаяся 20 мая 1920 года, обусловила ниже следующую запись в дневнике Н.Пунина.

«Зрачки ее переходят в ресницы и темнеют от волнения; у нее торжественные глаза; есть наглое и сладкое в ее лице с накрашенными губами и темными веками, она молчит и никогда не кончает... Муж оставил на ней сухую самоуверенность, Маяковский - забитость, но эта «самая обаятельная женщина» много знает о человеческой любви и любви чувственной. Ее спасает способность любить, сила любви, определенность требований. Не представляю себе женщины, которой я мог бы обладать с большей полнотой. Физически она создана для меня, но она разговаривает об искусстве - я не мог... Наша короткая встреча оставила на мне сладкую, крепкую и спокойную грусть, как если бы я подарил любимую вещь за то, чтобы сохранить нелюбимую жизнь. Не сожалею, не плачу, но Лиля Б. осталась живым куском в моей жизни, и мне долго будет памятен ее взгляд и ценно ее мнение обо мне. Если бы мы встретились лет десять назад - это был бы напряженный, долгий и тяжелый роман, но как будто полюбить я уже не могу так нежно, так до конца, так человечески, по-родному, как люблю жену».

Лиле очень хотелось удержать Пунина, и когда через две недели они снова встретились, она рассказала ему о чувствах, охвативших ее после предыдущего свидания. В дневнике Пунина появилась соответствующая запись: «... когда так любит женщина, беспомощная и прижавшаяся к жизни - тяжело и страшно. Но когда Лиля Б., которая много знает о любви, крепкая и вымеренная, балованная, гордая и выдержанная, так любит – хорошо».

Их любовные позывы были разными, поэтому они по-разному трактовали характер этой связи. Лиле хотелось услышать «лекции» Пунина об искусстве, в чём, по отзывам специалистов, он был непревзойдён, а Пунину нужно было лишь тело Лили: «Я сказал ей, что для меня она интересна только физически и что, если она согласна так понимать меня, будем видеться, другого я не хочу и не могу; если же не согласна, прошу ее сделать так, чтобы не видеться». «Не будем видеться», - она попрощалась и повесила трубку»[63].

Важно заметить, что отношения прервал Пунин, а не Лиля. К такому повороту событий она не была готова, обычно она легко добивалась, чтобы мужчины падали к её ногам. С Пуниным не получилось, в результате – истерика. Вспомним аналогичную истерику, связанную с недостаточно «любовным» письмом её будущего мужа Осипа.

Любопытное умозаключение делает по этому поводу Б.Янгфельд в вышеупомянутой книге. «По-настоящему ее интересовало подтверждение собственной привлекательности и власть над мужчинами, и в этом плане сексуальность можно считать всего лишь одним орудием из многих. Лили была начитанной, остроумной, вызывающей и вдохновляющей, но ее образование осталось фрагментарным и несистематическим. Вследствие некоторого комплекса интеллектуальной неполноценности ее влекло к мужчинам, которые были интеллектуально выше, чем она, и откровенное признание Пунина в том, что тело Лили волнует его больше, чем ее мысли, нанесло мощный удар по ее самолюбию. Слова о том, что они больше не будут видеться, не отражали истинные чувства Лили, и она продолжала бороться за его любовь».

И вновь дневник Н.Пунина. «Л.Б. говорила о своем еще живом чувстве, о том, как много «ревела» из-за меня, - пишет Пунин в дневнике в марте 1923 года. «Главное, - говорила она, - совсем не знала, как с вами быть; если активнее, - вы сжимаетесь и уходите, а когда я становлюсь пассивной, вы тоже никак не реагируете».

Но она одного не знает, что я разлюбился, что вообще ничего не могло быть без влюбленности, какая бы она, Лиля, ни была; <... > Л.Б. думает, что не неравнодушен, что я не как камень сейчас по отношению к ней. Она гладила мою руку и хотела, чтобы я ее поцеловал, я ее не поцеловал, помня Ан.». «Ан.» - Анна Ахматова, с которой Пунин вступил в связь осенью 1922 года и с которой проживет до 1938 года.

В контексте нашего исследования обратим внимание на две достаточно откровенные но, вместе с тем, не вполне понятные фразы из дневника Н.Пунина: «она молчит и никогда не кончает...» и «Не представляю себе женщины, которой я мог бы обладать с большей полнотой». Понятно, что речь идёт не о «бытовом» молчании, а о молчании во время секса. Как-то не вяжется «молчание и некончание» с образом ЛЮ, укладывавшей «штабелями» мужчин к своим ногам. А что означает признание в «большой полноте обладания» Лилей Юрьевной? Секс по полному перечню позиций «Камасутры»? «Похабный секс», которому её обучил Гарри Блуменфельд? Оставим пока эти вопросы без ответа, возможно, к ответу придём позже. Что касается очередной истерики ЛЮ, тут всё однозначно – несовпадение желаемого и возможного. Причём, как утверждает доктор психологических наук, профессор Н.И.Козлов, истерика - особое искусство, и мастера истерики умеют вводить себя в состояние, когда действия совершаются, вроде бы, бесконтрольно, но на самом деле в любой истерике сознательный контроль присутствует всегда[64].

После Н.Пунина Лиля «закрутила роман» с Александром Михайловичем Краснощёковым (Абрамом Моисеевичем Краснощёком), работавшим в Москве председателем Промкомбанка. Захватывающая биография А.Краснощёкова заслуживает отдельного рассмотрения[65], здесь же покажем отдельные её вехи, чтобы читатель мог прочувствовать масштаб уникальной личности.

О таланте экономиста и финансиста свидетельствует тот факт, что, написанные им 90 лет назад книги «Финансирование и кредитование предприятий» и «Современный американский банк», по отзывам видных современных учёных (д.э.н., профессора Б.Сабанти и д.э.н., профессора Э.А.Вознесенского), не утратили актуальности и сегодня. Особое уважение к автору возникает, когда узнаёшь, что книга «Современный американский банк» написана … в камере печально известной московской тюрьмы Лефортово. Но книги – лишь штрихи к портрету.

А вот записка В.И.Ленина В.М.Молотову от 30.03.1922 г. :
«Беседовал с Краснощёковым. Вижу, что мы, Политбюро, сделали большую ошибку. Человека, несомненно умного, энергичного, знающего, опытного, мы задёргали и довели до положения, когда люди готовы всё бросить и бежать куда глаза глядят. Знает все языки, английский превосходно, в движении с 1896 года. 15 лет в Америке. Начал с маляра. Был директором школы. Знает коммерцию. Показал себя умным председателем ДВР, где едва ли не он же всё и организовывал. Мы его сняли оттуда. Здесь, при полном безвластии в НКФ, посадили в НКФ. Теперь, как раз когда он лежал больной тифом, его уволили!!! Всё возможное и невозможное сделано нами, чтобы оттолкнуть очень энергичного, умного и ценного работника».

О председательствовании А.Краснощёкова в ДВР - чуть ниже.

Родился он в ныне печально известном, а тогда тихом и захолустном местечке Чернобыль 10 октября 1880 г. В 15 лет уехал в Киев, где готовился экстерном к поступлению в университет. Занимался революционной деятельностью (был «искровцем») и, спасаясь от ареста, эмигрировал вначале в Берлин, а затем в США. В Чикаго окончил университет, факультет экономики и права, занялся адвокатской практикой и вскоре стал одним из самых популярных адвокатов США, защищая права рабочих и эмигрантов. В совершенстве изучив финансовое и банковское дело в Америке, Краснощёков открыл в Чикаго Рабочий университет, где рабочие и эмигранты получали необходимые знания в области экономики, права, профсоюзного движения, искусства, культуры. Узнав о Февральской революции в России, Краснощёков собрал более ста русских эмигрантов и выехал с ними в Россию. Проследовав маршрутом Чикаго – Ванкувер – Япония – Владивосток. После приключений, связанных с интервенцией японцами Дальнего Востока (несколько раз чудом избежал расстрела), возглавил правительство созданной им Дальневосточной республики - ДВР.Его идеология, которая абсолютно жива для использования в нынешнее время общественной пассивности, не может не вызывать восторг. «Я продолжаю своё дело, стараясь решить мирным путём, но твёрдой рукой наши трудные проблемы освобождения и перестройки Дальнего Востока на новых основах, построить мир, где благоразумие, практичность, свойственные американскому строителю и исполнителю, должны объединиться и подчиниться идейности, человечности, эмоциональности, но непрактичности русских и создать новую жизнь, новый мир. Мы боролись и победили. Мы разбили мир в их собственной игре, игре войны и разрушения, но это не наша игра. Мы строители, созидатели новой социальной системы… Приложить нашу кипучую энергию к нашим бескрайним просторам и бесконечным богатствам, протянуть руки любви и товарищества через земли и океаны – это наша цель.И в дни нечеловеческого напряжения, и в бессонные ночи, в часы подъёма и поиска решения и в минуты отчаяния существует вопрос и поиск ответа на него – позволят ли они, позволят ли они нам всё совершить?». (Цитата по А.Г.Раппопорту)Летом 1922-го года Брики с Маяковским отдыхали на даче в Подмосковье, по соседству отдыхал Краснощёков. Здесь и состоялось «дачное» знакомство, переросшее в бурный роман 31-летней ЛЮ и 42-летнего Александра Михайловича. В это время А.Краснощёков жил со старшей дочерью Луэллой, поскольку его жена-полька Гертруда вместе с младшим сыном Евгением «от греха подальше» покинула молодую советскую республику. В.Маяковский, несмотря на семилетний стаж общения с ЛЮ, никак не мог привыкнуть к «загулам» возлюбленной. Чувство ревности вспыхнуло в нём, даже когда он (по его же настоятельной просьбе) услышал от Лили рассказ о её первой брачной ночи с Осипом. Лиля вспомнила, как её мать поставила на столик у постели молодоженов вазу с фруктами, а шампанское они с Осипом захватили со свадебного стола. Возможно, в её рассказе были и пикантные детали – мы этого не знаем, но Маяковский отреагировал на это бурно, его истерика воплотилась в стихотворении «Ко всему» (первоначальное название стихотворения «Анафема»).  

[55] ЛитМир - Электронная Библиотека > Брик Лиля Юрьевна > Пристрастные рассказы > Стр. 4 - https://www.litmir.me/br/?b=197728&p=4

[56] Катанян Галина Дмитриевна — эстрадная артистка, певица, журналистка. Вместе со своим мужем Василием Абгаровичем Катаняном вошла в круг знакомых Маяковского в 1927 году. После гибели Маяковского помогала по просьбе Лили Брик разбирать и перепечатывала архив Маяковского. В 1938 году Василий Абгарович оставил жену ради Лили Брик.

[57] Брик Лиля - Пристрастные рассказы - http://www.e-reading.mobi/book.php?book=1026709

[58]  «Открытый архив СО РАН – Юрий Борисович Румер - Физика, XX век – Российская Академия наук, Сибирское отделение, Институт систем…» - http://os.x-pdf.ru/20fizika/313667-21- otkritiy-arhiv-ran-yuriy-borisovich-rumer-fizika-vek-rossiyskaya.php

[59] ЛитМир - Электронная Библиотека > Ваксберг Аркадий Иосифович > Лиля Брик. Жизнь и судьба > Стр.5 - https://www.litmir.me/br/?b=180585&p=5

[60] ЛитМир - Электронная Библиотека > Янгфельдт Бенгт > Ставка - жизнь. Владимир Маяковский и его круг > Стр.5 https://www.litmir.me/br/?b=199859&p=5

[61] Об этом пишет Мишель Ларивьер (Michel Larivière), все произведения которого посвящены любви между мужчинами, в книге «Жёны знаменитых гомосексуалистов». (См. ссылку «Эти дамы не знали, что выходят замуж за голубых» -  https://montrealex.livejournal.com/1410290.html)

[62] «Скорострел» (разг.) - мужчина, страдающий от преждевременной эякуляции (ejaculatio prematuro)

[63] Н. Пунин «Мир светел любовью. Дневники. Письма» (М., «Артист. Режиссер. Театр». 2000. Составление, предисловие и комментарии Л. А. Зыкова)

[64] Н.И. Козлов «Истерики взрослых людей» -  https://www.psychologos.ru/articles/view/isteriki-vzroslyh-lyudey

[65]А.Г.Раппопорт «Абрам Моисеевич Краснощёк. Александр Михайлович Краснощеков находка в ГПНТБ» - http://www.pseudology.org/Rappoport/Krasnoschekov_AM.htm