Недолюбленный октябрь


НЕДОЛЮБЛЕННЫЙ ОКТЯБРЬ


Я к тебе ходил за вдохновением,
В желтые с подпалами аллеи.
Ты мне в думы золота навеивал.
И они грустили и болели...
Дни твои короткие и странные
Восхищали яркими оттенками,
И листвы кровили ало ранами,
Как пацан со сбитыми коленками...
И нырнув в морозность перволедицы,
Зелень трав выбеливая инеем,
Небо рыл ковшом Большой Медведицы,
Пролетая звездными долинами.
Засыпал потом, листвой засыпанный,
Сна кино смотреть про осень светлую
В старом парке, с кленами и липами,
Ветви в зонт сложившими приветливо.
Тополей вздымаясь канделябрами,
Погружаясь в сплин и меланхолию,
Растворишься в этой осени, октябрь мой,
Недолюбленный, как я, и недохоленный.
Сквозь дела какие-то ненужные,
С суетою сшитые усталою,
Отразят под вечер небо с лужами
Октября улыбку желто-алую...
А к утру на нет сойдет все золото,
Побуреет враз и зябко съежится...
Каблуком нечаянно расколота
Перволедья тоненькая кожица...

ЗДРАВСТВУЙ, ПИТЕР...


Здравствуй, Питер... Мы квиты давно:
Ты не принял меня, я уехал...
Вдоль маршрута года, словно вехи,
Пронеслись стаей титров в кино.
Ты все так же февральски угрюм,
Беззаботно-июньски напыщен...
Бесконечно-несметные тыщи
Ходят толпами в кронверкский трюм.
Отражаясь гранитом в Неве,
Петропавловкой в небо вонзаясь,
Навсегда ты в моей голове,
Я – твоя неожившая завязь.
И каналы твои – трубы вен –
Сквозь меня гонят кровь этих улиц,
Фонарями ночными сутулясь,
С Летним садом купаясь в листве.
Я, южанином став, не забыл
Про дожди и промозглые ветры,
Наводнений балтийские метры
И коней необузданных пыл.
И качаются в такт фонари,
Скачут в ритме осеннего вальса,
Струны грифа впиваются в пальцы,
И срывается голос на крик.

СКАЖИ, МЫ БУДЕМ ЖИВЫ ХОТЬ НА ТРЕТЬ?


Еще немного – маленькая смерть
Придет к деревьям, травам, насекомым...
Скажи, мы будем живы хоть на треть?
Хотя б на треть останется знакомы?
Иль просто так, листвою, опадем,
Чтобы самим истлеть под слоем павших,
Пропитанных туманом и дождем,
В полете сверху счастья миг искавших?
Висим пока на ветках мы. Но врозь –
На разных ветках, даже на деревьях...
И превзошли собой шипастость роз.
И просмотрели жизни прошлой пре’вью...
И близок час, когда сорвет порыв
Оттуда вниз, в пике, на груды хлама...
Глаза сомкнув, а может быть, раскрыв,
В полете лишь поймем, что это драма –
Лететь друг к другу рейсом заказным,
И рядом быть, но вянуть в одиночку...
...А ветер пел, подначивал, дразнил,
В банальной пьесе жирно ставя точку.

«А ПОД ТРОИЦУ ТАК СПИТСЯ...»


...А под Троицу так спится...
Снятся радостные сны.
Пахнет липой. Сонно птицы
О местах поют лесных.
Шелест листьев, ветра шепот,
И прохлада от реки.
Дождь вчера по лужам шлепал
Босиком. И струй тонки
С неба нити землю шили –
Ткали зеленью травы...
Туй вдали темнели шпили –
Гром их жаловал на «вы».
А под Троицу все стихло...
Сладко спится... Неба чернь,
О’блака сугробик рыхлый –
Светлый дух святых вечерь.

* * *


Забыл я, как летать во сне.
И наяву теперь бескрылый.
Все жизнь размеренней, пресней,
И будни серостью накрыли.
Старею – что и говорить,
Хоть хорохорюсь постоянно,
И пополняю словари
Словами, что слыхал в кальянной.
Но время – злой соседский пес –
обмануть и не задобрить,
Ворчлив, от старости белес,
С прической в стиле а-ля бобрик,
Ведет меня куда-то вдаль.
Хотя, скорей, куда-то гонит.
В тот мир, чьих слов не ведал Даль,
Где в окнах нет уже бегоний.
Где нет соседей той поры,
В которой лазал по деревьям.
Где игры новой детворы –
Как апокалипсиса превью.
И все трудней держать в узде
Свою хандру, что ждет ночами,
Худыми поводя плечами,
Полночной жалуясь звезде.

14.03.2018